Все те, кто 1-го июля проголосует против, поставив своё «нет», схожи со старообрядцами, нетовцами-беспоповцами. Те тоже тогда в 1666 году были знатные отрицатели. Но со своим «нет» они сами сошли на нет. То есть последователей у них практически не осталось. Доживают некоторые нетовцы свой срок малым числом без вовлечения в свои ряды новой поросли сторонников и сочувствующих.
Но это был их выбор, их ответственность за свою кликушескую оппозицию. Им было жуть как надо бежать в леса и во всех событиях по дороге подмечать приметы Антихриста. Дескать, их как бы живительное «нет» должно было энтого Заместителя преисподней назад в Ад, типа, обязательно воротить и на землю Свет Правды вернуть. Но ничего подобного не произошло. Нетовцы теперь измельчали числом и словом, а Мiр без их проповеди как-то само собой обошёлся и в общем и целом о них (нетовцах) вовсе позабыл…
И вот прошло 354 года и теперь в наши дни наметились очередные, только уже политические, нетовцы. Всё у них складно и ладно. Целая система обоснования своего личного и вроде как логичного «нет» по поводу конституционных поправок путинского обнуления. Они утверждают, что это, может быть, единственный и последний шанс лечь костьми на пути путинской диктатуры и предотвратить политический беспредел его правления.
Однако, смешно. Очень смешно, конечно же, по-гоголевски сквозь слёзы политэмигранта, которые на хрен никому не сдались. Тем не менее, продолжу…
Подумаешь, что они (политические нетовцы) своим «нет» высказывают гражданскую позицию, а то, что они всего лишь отныне массовка чей-то чужой и чуждой игры, почему-то, до этих тонкостей им и дела никакого нет. Поэтому выскажусь от себя лично без принуждения к своим выводам…
Вся эта возня с голосованием лично мне напоминает ситуацию, когда Начальник тюрьмы решил реформировать тюремный устав в свою пользу. И ради забавы решил провести свою инициативу через демократические процедуры. Для этого он обязал всех своих надсмотрщиков, чтобы они обязательно вовлекли в голосование как можно больше зеков. Да, конечно, Начальник тюрьмы полностью давал себе отчёт в том, что зеки могут проголосовать против его реформ и сказать своё твёрдое и решительное «нет». Но он и тут знает, что сказать своим надсмотрщикам и, действительно, говорит примерно следующее:
— Пусть зеки и скажут своё «нет». Пусть. Оно меня этим никак не напугает. Вот помню в детстве я своим родителям часто говорил «нет». И что? Да ничего. Шиш с маслом. Всё равно было так, как того хотели мои отец и мать. Но зато они понимали моё отношение к ним, и мой протест им помогал улучшить мою и их собственную жизнь, то есть нашу общую на долгие годы вперёд. Поэтому пусть шумят и выкрикивают своё утопическое «нет». Ведь главное что? Главное — явка. Чем больше участников, тем явственнее их соучастие в моих планах по продлению персональной власти меня, как гаранта тюремного режима! Поэтому, господа-товарищи-надзиратели, вовлекайте в голосование всех без исключения, чтобы они все поспособствовали изобразить картину всеобщей легальности ради подтверждения моей легитимности…
Тогда господа-товарищи-надсмотрщики решают Начальника тюрьмы переспросить:
— А чем ответ «нет» отличается от бойкота, которые зеки могут прибегнуть?
И тогда Начальник тюрьма так ласково и вкрадчиво успокаивает их:
— «Нет» — это хоть и негативный, но всё же для власти ответ, скупой, но начало первичного и важного диалога с нами. Своего рода восстановление «обратной связи» между гражданами заключёнными и моей узурпации власти. А бойкот — это отрицание самой власти, призрение к ней. Объявление ей войны. Поэтому, чем больше людей будут вовлечены в сознательный бойкот, тем бескомпромисснее становится оппозиция, которая в будущем возможно сорганизуется в режиме прямых действий по свержению нашей с вами, господа-товарищи-надсмотрщики, тирании…
Затем, немного помолчав, Начальник тюрьмы добавил:
— Кто этого не понимает — идёт и голосует против в графе «нет» и тем самым вступает в диалог с властью, превращаясь в моего подельника. Поэтому, повторюсь, бойкот — это не пассивное сидение на пятой точке, но осознанный вызов и нежелание быть частью большого проекта как «Конституционная реформа устава тюрьмы». Так что бойкота по голосованию допускать нельзя и на голосование согнать нужно как можно больше людишек, чтобы было потом на кого всё свалить, если что-то вдруг как-то не так наша с вами жизнь сложится…
После чего господа-товарищи-надсмотрщики рявкнув «так точно», разошлись с важным видом понимания исторического момента и своей собственной значимости в масштабах всей мировой истории.
— Главное, — сказал один из них, — чтобы сами зеки агитацией занялись…
— Особенно те, кто против, — добавил другой…
И тогда они все вместе дружно расхохотались…
До Начальника тюрьмы, который остался один на один в своём кабинете Спасской башни московского Кремля, эхом докатился хохот господ-товарищей-надзирателей:
— Наконец-таки, дошло, — сказал он и улыбнувшись, добавил:
— Всё у нас получится. Главное желать невозможное, чтобы максиму из народа выжать…
